Наташа умерла. Вчера. Мать разбудила меня звонком и сообщила это. Сказала это так, будто это была не фраза "Умерла, сегодня в 7 утра", а "сегодня воду отключат". Никаких эмоций. Никаких чувств. Я же оказалась в ступоре, ничего не понимая и просто не веря. Сидела, так и глядя перед собой. Внутри будто всё высосали. Пустая чаша. Всё болит.
Тело действительно разрывало. Каждая клетка тела ныла, будто соревновалась с другими, кто сильней и больней. Я ничего не ела, не могла встать, не могла шевелится. Во мне что-то словно умерло. Ничего.
Вечером Янки вытянула меня гулять. Я шла к метро вся в черном, как какая-то барышня готическая, еще и с красными губами и волосами, и отчего-то мужики как никогда глядели на меня и провожали заинтересованным взглядом. Но мне было наплевать. Я ничего не чувствовала. Или чувствовала, но не знала что.
Хрещатик не вызывал ничего. С трудом проглотив немного пищи, я почувствовала себя так, будто бы переела и мне сейчас разорвет желудок. Меня тянуло к земле, чувствовала, что упаду лицом вниз, с трудом плелась. Мы шли пешком до Почтовой площади, болтали о всяком, после - до Контрактовой. Я так и не заметила следы сквота здания напротив Могилянки (кстати, глядела на Могилянку и смеялась, вспоминая как один фейк (вернее, баба с приветом одна, скрываясь за лицом фейка пацана) назначал мне стрелу на Могилянке). Просто сидели на лестнице этого же здания, я курила мне становилось легче. Дала гривну играющим на гитаре и поющим парням и отправилась на трамвай. А там уж мне было тяжелей, когда приехала до своей остановки - я шла по трамвайным путям, меня трясло и выворачивало от физической боли, думала, что блевану себе под ноги. Такого отвратного состояния не чувствовала никогда. Это тяжело и невыносимо, чувствовать себя полуживой, будто в тебя засадили кинжалы и в твоем теле дробь, а грудную клетку вырвали.
Целый день квартира моя была пуста и пуста она была до полуночи, я поглощала черешни и тихонько умирала.
А потом пришел мой ангел-хранитель и мне чуток, но стало легче.
Но всё так же я не верю, что она умерла. Не могу поверить.
Тело действительно разрывало. Каждая клетка тела ныла, будто соревновалась с другими, кто сильней и больней. Я ничего не ела, не могла встать, не могла шевелится. Во мне что-то словно умерло. Ничего.
Вечером Янки вытянула меня гулять. Я шла к метро вся в черном, как какая-то барышня готическая, еще и с красными губами и волосами, и отчего-то мужики как никогда глядели на меня и провожали заинтересованным взглядом. Но мне было наплевать. Я ничего не чувствовала. Или чувствовала, но не знала что.
Хрещатик не вызывал ничего. С трудом проглотив немного пищи, я почувствовала себя так, будто бы переела и мне сейчас разорвет желудок. Меня тянуло к земле, чувствовала, что упаду лицом вниз, с трудом плелась. Мы шли пешком до Почтовой площади, болтали о всяком, после - до Контрактовой. Я так и не заметила следы сквота здания напротив Могилянки (кстати, глядела на Могилянку и смеялась, вспоминая как один фейк (вернее, баба с приветом одна, скрываясь за лицом фейка пацана) назначал мне стрелу на Могилянке). Просто сидели на лестнице этого же здания, я курила мне становилось легче. Дала гривну играющим на гитаре и поющим парням и отправилась на трамвай. А там уж мне было тяжелей, когда приехала до своей остановки - я шла по трамвайным путям, меня трясло и выворачивало от физической боли, думала, что блевану себе под ноги. Такого отвратного состояния не чувствовала никогда. Это тяжело и невыносимо, чувствовать себя полуживой, будто в тебя засадили кинжалы и в твоем теле дробь, а грудную клетку вырвали.
Целый день квартира моя была пуста и пуста она была до полуночи, я поглощала черешни и тихонько умирала.
А потом пришел мой ангел-хранитель и мне чуток, но стало легче.
Но всё так же я не верю, что она умерла. Не могу поверить.