Вчера он просто ушел. А до этого ушла я.
Просто встала, поела, убрала весь срач, оделась поудобнее и ушла. Гуляла по старинному району Киева, в котором обитаю, наконец зашла к врачу, просидела в очереди более часа, спасаясь чтением Зощенко, что-то толкнуло меня и после осмотра решила пойти к Кате в общагу на Площадь космонавтов. И будто бы ничего не произошло. Слушала музыку, не чувствовала усталости и который час бодро шла по улицам, наращивая темп. Он не звонил, хоть я ему и оставила длинную записку на столе о локации срача, устранении его, уборке, а не швырянии трусов с завернутыми внутрь их плоскогубцами вперемешку с проводами, паяльником и прочим куда-попало.
Он позвонил только ближе к 8-ми вечера. Кипешевал, а мне как-то даже говорить не хотелось. Ничего не хотелось, хотелось положить трубку и дальше гулять в одиночестве. Едва зашла к Кате в общагу, сразу звонок ей. Черт побери, параноик.
Я так соскучилась за вот таким общажным духом. За духом её общаги, не моей. Сюда я ездила, когда еще жила в Хмельницком. Здесь я мечтала о том, что и я когда-то буду учиться, жить в вот такой вот общаге, гулять по вечерам, проводить каждый день ярко и весело...
Как-то все по-другому.
Я еле доползла до дома с тяжеленной сумкой, но была невероятно спокойна. Такое спокойствие разве что у идущих на гильотину и смирившихся. Он ждал меня, убрал все, гладил белье, а я даже как-то равнодушно прошла на кухню, приготовила кушать. Мы обменялись парой фраз, меня бесило то, что он уставился на меня пока я ем. "Знаешь, почему нельзя смотреть на кушающую собаку? Он нападает".
А после он ушел. Сказал, что прогуляется. Я поняла, что ушел он не просто прогуляться, просто ушел. У меня не было сил даже подумать, что нужно как-то разозлиться, что-то изменить. Какая-то вопиюще наглая апатия. Я закурила, разозлилась на него что он оставил дверь входную открытой, даже не столько меня задело то, что оставил ключи, дело его. До меня даже дошло, что я впервые на этой квартире буду ложиться спать в одиночку. Это было неудобно и непривычно. И даже страшно. Я хотела чтоб он вернулся чисто с эгоцентрических точек зрения - чтоб мне перестало быть страшно, чтоб спокойно уснула, чтоб не нарвался как всегда на какие-то проблемы. Я даже было начала уходить в сон, засоряя свой разум каким-то строками выдуманного текста, пока меня не разбудил чей-то звонок. Это был его лучший друг. Он звонил дабы узнать, что произошло. Мой шизофреник позвонил ему и сказал, что если через пять минут он не будет брать трубку, пускай звонит мне. Я разозлилась еще больше. Позвонила, услышала лишь одну дрожащую фразу "Скажи, нам же было хорошо вместе?" и следующую за ней "Скажи, ты меня еще любишь?". Я спрашиваю " Где ты? Ты что, идиот, куда тебя понесло среди ночи?". "Я на Труханове". Я вспоминаю как я свисала с Труханова пешеходного моста на высоте 26 метров над Днепром, а он говорил, что если это все закончится, он покончит с собой. И тут-то я выкупаю всё. Говорю ему, "Иди домой быстро!". И он идет. Долго упирался, задавая все те же вопросы, прося меня, чтоб больше не делала так больно. А я думаю - с Труханова идти ко мне домой час-полтора. Блять.
Я засыпаю. Он приходит. Я заваливаюсь дальше спать. Он едва снимает куртку и сразу бросается в кровати. Что-то шепчет, а я просто по привычке ложусь рядом, даже прижимаюсь, даже ложу голову на плече. Комфортно и тепло.
Всё будто заново. Всё так странно.
Что творится вообще?
Просто встала, поела, убрала весь срач, оделась поудобнее и ушла. Гуляла по старинному району Киева, в котором обитаю, наконец зашла к врачу, просидела в очереди более часа, спасаясь чтением Зощенко, что-то толкнуло меня и после осмотра решила пойти к Кате в общагу на Площадь космонавтов. И будто бы ничего не произошло. Слушала музыку, не чувствовала усталости и который час бодро шла по улицам, наращивая темп. Он не звонил, хоть я ему и оставила длинную записку на столе о локации срача, устранении его, уборке, а не швырянии трусов с завернутыми внутрь их плоскогубцами вперемешку с проводами, паяльником и прочим куда-попало.
Он позвонил только ближе к 8-ми вечера. Кипешевал, а мне как-то даже говорить не хотелось. Ничего не хотелось, хотелось положить трубку и дальше гулять в одиночестве. Едва зашла к Кате в общагу, сразу звонок ей. Черт побери, параноик.
Я так соскучилась за вот таким общажным духом. За духом её общаги, не моей. Сюда я ездила, когда еще жила в Хмельницком. Здесь я мечтала о том, что и я когда-то буду учиться, жить в вот такой вот общаге, гулять по вечерам, проводить каждый день ярко и весело...
Как-то все по-другому.
Я еле доползла до дома с тяжеленной сумкой, но была невероятно спокойна. Такое спокойствие разве что у идущих на гильотину и смирившихся. Он ждал меня, убрал все, гладил белье, а я даже как-то равнодушно прошла на кухню, приготовила кушать. Мы обменялись парой фраз, меня бесило то, что он уставился на меня пока я ем. "Знаешь, почему нельзя смотреть на кушающую собаку? Он нападает".
А после он ушел. Сказал, что прогуляется. Я поняла, что ушел он не просто прогуляться, просто ушел. У меня не было сил даже подумать, что нужно как-то разозлиться, что-то изменить. Какая-то вопиюще наглая апатия. Я закурила, разозлилась на него что он оставил дверь входную открытой, даже не столько меня задело то, что оставил ключи, дело его. До меня даже дошло, что я впервые на этой квартире буду ложиться спать в одиночку. Это было неудобно и непривычно. И даже страшно. Я хотела чтоб он вернулся чисто с эгоцентрических точек зрения - чтоб мне перестало быть страшно, чтоб спокойно уснула, чтоб не нарвался как всегда на какие-то проблемы. Я даже было начала уходить в сон, засоряя свой разум каким-то строками выдуманного текста, пока меня не разбудил чей-то звонок. Это был его лучший друг. Он звонил дабы узнать, что произошло. Мой шизофреник позвонил ему и сказал, что если через пять минут он не будет брать трубку, пускай звонит мне. Я разозлилась еще больше. Позвонила, услышала лишь одну дрожащую фразу "Скажи, нам же было хорошо вместе?" и следующую за ней "Скажи, ты меня еще любишь?". Я спрашиваю " Где ты? Ты что, идиот, куда тебя понесло среди ночи?". "Я на Труханове". Я вспоминаю как я свисала с Труханова пешеходного моста на высоте 26 метров над Днепром, а он говорил, что если это все закончится, он покончит с собой. И тут-то я выкупаю всё. Говорю ему, "Иди домой быстро!". И он идет. Долго упирался, задавая все те же вопросы, прося меня, чтоб больше не делала так больно. А я думаю - с Труханова идти ко мне домой час-полтора. Блять.
Я засыпаю. Он приходит. Я заваливаюсь дальше спать. Он едва снимает куртку и сразу бросается в кровати. Что-то шепчет, а я просто по привычке ложусь рядом, даже прижимаюсь, даже ложу голову на плече. Комфортно и тепло.
Всё будто заново. Всё так странно.
Что творится вообще?
