Я думала, что все круги ада пройду лишь во время родов, когда буду производить на свет своих горячо любимых детей. Но я ошибалась. Я жутко ошибалась.
И дело отнюдь не в том, что пришлось пережить за последние два месяца. Работа на износ, отсутствие сна, постоянная зубрежка, нервотрепка, атмосфера тяжелейшего психологического напряжения. Именно это и тяжело, именно это и выбивает из колеи. Я перестала кушать. Спать. Выходить на улицу для прогулок. Общаться с людьми. Разве что у репетитора, где мы сидели по четыре часа подряд. Мы пахали словно сумасшедшие. Примерно двадцать часов в сутки. Дабы хоть как-то отвлечься, я много физически тренировалась. Делала примерно по десять подходов ежедневно. Моей пищей были только редкие чаи с шоколадом и вода. Больше ничего. Ну, еще и обожаемая клубника и черешни – но и это раз в два дня. Самое забавное то, что мне нравилось моё тело, более проходящее на кости с мышцами. Голова непропорционально большая. Но если распустить волосы – это не так заметно. Я мазохист. Боец. Я опять выгрызала свой путь.
Над тобой словно нож нависает мысль: «Сейчас решается твоя судьба, вся твоя будущая жизнь». И особенно обламывает, когда на ЗНО с украинского тебе дают бракованную тетрадь, в которой после 6 страницы идет сразу 11; ЗНО уже идет, а ты сидишь и ждешь, пока они все бегаю за старшим инструктором, его заместителем, составляют протоколы, дают мне чужую тетрадь того, кто не пришел… И ты открываешь её и понимаешь, что, сука, можно было не готовиться, не нужно было два месяца читать абсолютно ВСЮ необходимую литературу, ибо, блядь, ни одного вопроса адекватного не было – тупо всё на логику и везение. И ты валишь за час до конца ЗНО-ЗЛО к репетитору, предварительно лепечешь по телефону с, так бы выразиться, хорошим знакомым, делишься своими переживаниями, засчитают ли вообще баллы…
А потом немецкий – практически как бальзамом на душу и, наконец, математика. Вы курите одну за другой сигареты, офигиваете от задач в третьем уровне, пишете что-то; мы договорились с Алёной и Мужикиной встретиться в туалете через час после начала, мы нервничаем, я звоню репетитору, понимая, что если меня запалят – всё, конец. Их металлоискатели я бы им в зад засунула – они шмонали, шмонали постоянно, поэтому ни на одном ЗНО не удалось списать…
Но мы успокоились, встретились с ребятами у математика, выпили с ним коньяк, съели конфеты и поняли, как круто будем скучать…
И вот она – казалось бы свобода. За восемь дней я похудела чуть более чем на два килограмма, и всё бы ничего, и 10 июня у матери День Рождения, а у бабушки 11, мы празднуем, у меня даже появился аппетит и перестали дрожать руки, покуда я однажды не просыпаюсь с утра и не вижу над собой чужой белый потолок, припоминаю, что было вчера, как ели, пили, потом я курила на своем балконе, не докурила и полсигареты оставила в системном блоке, легла спать, а сейчас встала. И дикая боль, прорезающая меня возле моего левого яичника, возле жутко выпирающей кости бедра; я начинаю орать от боли и плакать. У меня на том месте образовался большой пузырь, и кто-то говорит, что кажется, что у меня кровотечение. Я смутно понимаю, что творится; меня пичкают таблетками, а я хочу уснуть или умереть, лишь бы не чувствовать этого ада. Целый день без еды, полумертвым трупом лежа; всё же я вцепилась мертвой хваткой в книжку и только в ней было моё спасение.
На следующий день особо легче мне не стало. Как и на еще один после него. Подозрение на аппендицит. Как мило. И никто ничего не спешит предпринимать. За два дня я прочла две книги, подаренные мне еще на моё далекое и, сука, счастливое ДР, Сразу провелись параллели с нынешним положением вещей и сразу показалось, будто прошла целая вечность, а между мартом и июнем – пропасть.
Я похудела еще на два килограмма и мне стало страшно.
Но потом любимые мне (непосредственно Бемби) вытянули меня на улицу, откормили по чуть-чуть, отпоили, посидели на Девятине, насмотрелись на одно из самых жестких зрелищ – ДР Художника. И каждый день превратился в ожидание вечера; казалось, что я уже переселилась на Дубово, но со мной была Алина и другие люди, и было так круто и ,наконец, я почувствовала, что мне ЗНАЧИТЕЛЬНО легче. Я даже, почти что, излечилась от духовного недуга. А как же иначе величать? И даже те ЗНО утеряли смысл, пусть и после них долго еще придется лечиться алкоголем и спокойствием. И идешь на ЗНО с истории, ржешь, сидишь минут сорок, тупо играя в «Морской бой» в бланке ответов и как-то очень пофиг. Потому, что ждет встреча, поход в Кондитерскую лавку; я начинаю потихоньку кушать, набирать вес, уже дошла до родной черты «49 кг» (пусть и по утрам весы насмехаются надо мной чертой «48», а у матери начинается психоз по этому поводу).
В мою жизнь ворвалось кое-что и развилось так стремительно, что я задаю вопрос – двухгодовой (плюс еще полгода к нему) карантин окончен? Это я могу быть столь безумна в таком-то деле. Я всё так же жарю себе мясо и задумчиво задаю себе вопрос: «Один этап мы прошли, так что же дальше?».
Мучительные эти четыре месяца, два из которых уже пройдены. Решается вся наша последующая жизнь. Вся дурь из головы мигом была стерта.
И дело отнюдь не в том, что пришлось пережить за последние два месяца. Работа на износ, отсутствие сна, постоянная зубрежка, нервотрепка, атмосфера тяжелейшего психологического напряжения. Именно это и тяжело, именно это и выбивает из колеи. Я перестала кушать. Спать. Выходить на улицу для прогулок. Общаться с людьми. Разве что у репетитора, где мы сидели по четыре часа подряд. Мы пахали словно сумасшедшие. Примерно двадцать часов в сутки. Дабы хоть как-то отвлечься, я много физически тренировалась. Делала примерно по десять подходов ежедневно. Моей пищей были только редкие чаи с шоколадом и вода. Больше ничего. Ну, еще и обожаемая клубника и черешни – но и это раз в два дня. Самое забавное то, что мне нравилось моё тело, более проходящее на кости с мышцами. Голова непропорционально большая. Но если распустить волосы – это не так заметно. Я мазохист. Боец. Я опять выгрызала свой путь.
Над тобой словно нож нависает мысль: «Сейчас решается твоя судьба, вся твоя будущая жизнь». И особенно обламывает, когда на ЗНО с украинского тебе дают бракованную тетрадь, в которой после 6 страницы идет сразу 11; ЗНО уже идет, а ты сидишь и ждешь, пока они все бегаю за старшим инструктором, его заместителем, составляют протоколы, дают мне чужую тетрадь того, кто не пришел… И ты открываешь её и понимаешь, что, сука, можно было не готовиться, не нужно было два месяца читать абсолютно ВСЮ необходимую литературу, ибо, блядь, ни одного вопроса адекватного не было – тупо всё на логику и везение. И ты валишь за час до конца ЗНО-ЗЛО к репетитору, предварительно лепечешь по телефону с, так бы выразиться, хорошим знакомым, делишься своими переживаниями, засчитают ли вообще баллы…
А потом немецкий – практически как бальзамом на душу и, наконец, математика. Вы курите одну за другой сигареты, офигиваете от задач в третьем уровне, пишете что-то; мы договорились с Алёной и Мужикиной встретиться в туалете через час после начала, мы нервничаем, я звоню репетитору, понимая, что если меня запалят – всё, конец. Их металлоискатели я бы им в зад засунула – они шмонали, шмонали постоянно, поэтому ни на одном ЗНО не удалось списать…
Но мы успокоились, встретились с ребятами у математика, выпили с ним коньяк, съели конфеты и поняли, как круто будем скучать…
И вот она – казалось бы свобода. За восемь дней я похудела чуть более чем на два килограмма, и всё бы ничего, и 10 июня у матери День Рождения, а у бабушки 11, мы празднуем, у меня даже появился аппетит и перестали дрожать руки, покуда я однажды не просыпаюсь с утра и не вижу над собой чужой белый потолок, припоминаю, что было вчера, как ели, пили, потом я курила на своем балконе, не докурила и полсигареты оставила в системном блоке, легла спать, а сейчас встала. И дикая боль, прорезающая меня возле моего левого яичника, возле жутко выпирающей кости бедра; я начинаю орать от боли и плакать. У меня на том месте образовался большой пузырь, и кто-то говорит, что кажется, что у меня кровотечение. Я смутно понимаю, что творится; меня пичкают таблетками, а я хочу уснуть или умереть, лишь бы не чувствовать этого ада. Целый день без еды, полумертвым трупом лежа; всё же я вцепилась мертвой хваткой в книжку и только в ней было моё спасение.
На следующий день особо легче мне не стало. Как и на еще один после него. Подозрение на аппендицит. Как мило. И никто ничего не спешит предпринимать. За два дня я прочла две книги, подаренные мне еще на моё далекое и, сука, счастливое ДР, Сразу провелись параллели с нынешним положением вещей и сразу показалось, будто прошла целая вечность, а между мартом и июнем – пропасть.
Я похудела еще на два килограмма и мне стало страшно.
Но потом любимые мне (непосредственно Бемби) вытянули меня на улицу, откормили по чуть-чуть, отпоили, посидели на Девятине, насмотрелись на одно из самых жестких зрелищ – ДР Художника. И каждый день превратился в ожидание вечера; казалось, что я уже переселилась на Дубово, но со мной была Алина и другие люди, и было так круто и ,наконец, я почувствовала, что мне ЗНАЧИТЕЛЬНО легче. Я даже, почти что, излечилась от духовного недуга. А как же иначе величать? И даже те ЗНО утеряли смысл, пусть и после них долго еще придется лечиться алкоголем и спокойствием. И идешь на ЗНО с истории, ржешь, сидишь минут сорок, тупо играя в «Морской бой» в бланке ответов и как-то очень пофиг. Потому, что ждет встреча, поход в Кондитерскую лавку; я начинаю потихоньку кушать, набирать вес, уже дошла до родной черты «49 кг» (пусть и по утрам весы насмехаются надо мной чертой «48», а у матери начинается психоз по этому поводу).
В мою жизнь ворвалось кое-что и развилось так стремительно, что я задаю вопрос – двухгодовой (плюс еще полгода к нему) карантин окончен? Это я могу быть столь безумна в таком-то деле. Я всё так же жарю себе мясо и задумчиво задаю себе вопрос: «Один этап мы прошли, так что же дальше?».
Мучительные эти четыре месяца, два из которых уже пройдены. Решается вся наша последующая жизнь. Вся дурь из головы мигом была стерта.
