Я лежала на полу в ванной. Холодно. Задыхаюсь. Перебирала в голове яды - действенные. Если не преуспела в жизни, то преуспеть должна в смерти. Смерть не должна быть долгой и мучительной, если таковой была жизнь. Смерть - это праздник, избавление, покой, самое счастливый день жизнь. Остановилась на группе цианидов. Встала и ушла пить чай.
До сих пор застряла в мире фильма, что вчера смотрела в кинотеатре (всем нам хорошо известного) и впечатление отличнейшее. Утром дышится легче, и НАКОНЕЦ-ТО ОБОЖАЕМЫЙ ДОЛГОЖДАННЫЙ ПЕРВЫЙ СНЕГ !!! Я ждала этого события год. Всё изменится. Всё у меня изменится.
Я люблю свои приступы. Они позволяют быть в визуальном упадке, который показывает мимика. Если кто посмеет спросить, что стряслось, всегда можно сослаться на приступ. Мол, боль невероятная, вот и без настроения. А приступы у меня на нервной почве. Я сказала отцу всю правду. Что всю жизнь, выходя из запоя или находясь в нем, он хотел меня купить. За крупные суммы, ничтожные подарки, зрительный достаток. Но моё счастливое детство спиздили и взамен подсунули поддельную дешевку ценою больших денег. Спору нет, в деньгах никогда не нуждалась... Но на черта они мне? Люди бредят ними... А я бредила человеческими чувствами. Но моя мать была тираном, а я её игрушкой, от которой она всецело зависит... Дааа... Этим я манипулировала ими. Тем, что они восемь лет меня ждали и с помощью екстракорпорального оплодотворения сделали в Москве... нас должно было быть два ребенка... Но я оказалась сильнее своего брата или сестры и вытеснила его или её. И так 21 марта 1994 года на свет появился первый в Хмельницком ребенок, рожденный с помощью искусственного оплодотворения. Непорочное зачатие. Я подобна Иисусу. Я - аппендикс на этой земле, как и тысячи подобных мне детей-инвитро. Нас здесь попросту не должно быть.
Но я буду. Всему на зло. У уходя с учебы, я смотрю на витрины. Над головой - пасмурное небо, а в витринах - уже не тот ребенок, с ухмылкой, а скорее женщина, на первый взгляд. Увы... Солнце всходит аккурат над моим домом. Что ни говори - а меня ждет еще ой как много... Радуйся, что тебя ничего не гложет. Не волнует. Не щипит душу. Не имеет смысла жизни.
До сих пор застряла в мире фильма, что вчера смотрела в кинотеатре (всем нам хорошо известного) и впечатление отличнейшее. Утром дышится легче, и НАКОНЕЦ-ТО ОБОЖАЕМЫЙ ДОЛГОЖДАННЫЙ ПЕРВЫЙ СНЕГ !!! Я ждала этого события год. Всё изменится. Всё у меня изменится.
Я люблю свои приступы. Они позволяют быть в визуальном упадке, который показывает мимика. Если кто посмеет спросить, что стряслось, всегда можно сослаться на приступ. Мол, боль невероятная, вот и без настроения. А приступы у меня на нервной почве. Я сказала отцу всю правду. Что всю жизнь, выходя из запоя или находясь в нем, он хотел меня купить. За крупные суммы, ничтожные подарки, зрительный достаток. Но моё счастливое детство спиздили и взамен подсунули поддельную дешевку ценою больших денег. Спору нет, в деньгах никогда не нуждалась... Но на черта они мне? Люди бредят ними... А я бредила человеческими чувствами. Но моя мать была тираном, а я её игрушкой, от которой она всецело зависит... Дааа... Этим я манипулировала ими. Тем, что они восемь лет меня ждали и с помощью екстракорпорального оплодотворения сделали в Москве... нас должно было быть два ребенка... Но я оказалась сильнее своего брата или сестры и вытеснила его или её. И так 21 марта 1994 года на свет появился первый в Хмельницком ребенок, рожденный с помощью искусственного оплодотворения. Непорочное зачатие. Я подобна Иисусу. Я - аппендикс на этой земле, как и тысячи подобных мне детей-инвитро. Нас здесь попросту не должно быть.
Но я буду. Всему на зло. У уходя с учебы, я смотрю на витрины. Над головой - пасмурное небо, а в витринах - уже не тот ребенок, с ухмылкой, а скорее женщина, на первый взгляд. Увы... Солнце всходит аккурат над моим домом. Что ни говори - а меня ждет еще ой как много... Радуйся, что тебя ничего не гложет. Не волнует. Не щипит душу. Не имеет смысла жизни.
Сумеречное небо в проводах
Запуталось осенью в голых ветвях.
Не спастись ему бедному с этой темницы
И покой не найти в луны глазнице.
Безжалостно тянутся к нутру руки-ветви,
Обнажая рты с гортанями-сЕтями -
Не спастись ему бедному с этой темницы
И покой не найти в луны глазнице.
Как надолго застряло в верхушках деревьев
Моё полумертвое и бездыхАнное тело!
Не упасть мне вниз, не разбиться о камни -
Так и буду свисать меж ветвями-плетями.
А когда, наконец-то, приставлюсь к Богу,
Поделюсь всеми радостями, горем и болью,
Чтоб не думал, что счастливой была с парнями
И с нависающими ветвями над головами.
Запуталось осенью в голых ветвях.
Не спастись ему бедному с этой темницы
И покой не найти в луны глазнице.
Безжалостно тянутся к нутру руки-ветви,
Обнажая рты с гортанями-сЕтями -
Не спастись ему бедному с этой темницы
И покой не найти в луны глазнице.
Как надолго застряло в верхушках деревьев
Моё полумертвое и бездыхАнное тело!
Не упасть мне вниз, не разбиться о камни -
Так и буду свисать меж ветвями-плетями.
А когда, наконец-то, приставлюсь к Богу,
Поделюсь всеми радостями, горем и болью,
Чтоб не думал, что счастливой была с парнями
И с нависающими ветвями над головами.